БОРИС ЭЙФМАН

С: Вам необходим инстинкт самосохранения?

Б: Да, конечно, но только для моего творчества. Мне уже не нужна какая-то внешняя аккумуляция, я открыл в себе бездонный колодец, бесконечный источник сил и информации.

С: Что бы могли сказать о молодом поколении?

Б: Это очень серьезный вопрос для меня самого, так как моему сыну сейчас 17 лет. Самое страшное, на мой взгляд, когда люди не могут осознанно выбрать свое призвание, свой путь, свою профессию. Я убежден, что каждый человек рожден с каким-то даром самореализации, но для достижения качественно-стабильных результатов нужно пройти тяжелый путь работы над собой.

С: Кому Вы благодарны?

Б: Я благодарен своим родителям, которые дали мне дарование, упорство, трудолюбие, эту генетическую наследственность жертвенного труда и терпения. Я счастливый человек: всю жизнь работаю именно с тем материалом, который мне интересен, раскрывая в себе то, что дано мне природой.

С: Что для Вас духовность?

Б: Она послана человеку как данность: кто-то заглушает и уничтожает это в себе, а кто-то развивает и сохраняет, у каждого свой путь.

С: Лицо танца в Санкт-Петербурге?

Б: В Петербурге танец – это многоликий Янус (смеется). Это хорошо. В нашем городе любой модерн будет всегда «с человеческим лицом». Любой стиль хореографии, сочиненной в Санкт-Петербурге, всегда чувственен, духовен.

С: Необходимое качество танцора Вашей труппы?

Б: Очень важен внешний фактор – высокие, красивые, с удлиненными линиями. Профессиональный фактор – хорошая школа, выучка, техника и т.д. И очень важен талант – особое дарование говорить языком тела о духе.

С: Пример?

Б: Это Олег Габышев (солист Театра балета Бориса Эйфмана). Удивительно тонкий, импульсивный, его тело дает возможность для создания новых современных идей, он везде разный, интересный.
Балерина Мария Абашова – совершенно замечательная творческая личность. Любовь Андреева – это новая наша балерина, недавно пришла к нам в театр, в «Родене» показала себя очень тонкой, не по годам глубокой. Вообще, считаю, что наш театр – это кузница кадров, ярких индивидуальностей. Сегодня очень сложно найти что-то необычно новое, яркое, современное. Но мы находим и открываем их миру.

С: Ваши планы?

Б: Мы открываем Академию танцев в лучших образовательных традициях прошлого. Это не только культурный, но и социальный проект. Мы будем отбирать талантливых детей из детских домой и неблагополучных семей по всей России и давать им возможность получить профессию и состояться в жизни. Конечно, при поддержке государства.

С: А у Бориса Эйфмана есть фонд?

Б: Нет, личного фонда у меня нет, но есть фонд театра. В первую очередь, он озабочен лечением артистов от всех болезней.

С: Как давно Вы в это профессии?

Б: Я руковожу театром 35 лет. Я работал при социализме, при перестройке и в новой России. С большой ответственностью отношусь к своему делу. Сейчас я полностью свободен в своем творчестве, меня поддерживает государство, наш театр представляет современный балет России во всем мире. Конкуренция с лучшими труппами обязывает быть качественным.

С: С чем Вы не можете мириться?

Б: Вы знаете, как ни странно, я могу смириться со всем, я все видел в жизни: и добро, и зло. Это философия жизни, самое главное – оставаться самим собой.

С: Расписание дня: минуты или часы?

Б: Я – самый дисциплинированный работник театра.

С: Основная ошибка танцора?

Б: Основная ошибка танцоров – это выбор профессии потому, что часто этот выбор сделан их родителями, и людям приходится с этим жить. Когда этот выбор по призванию – любая ошибка поправима.

С: Как создается балет?

Б: Идея, музыка, хореография, декорации и свет. И, конечно, в центре всего – его величество артист.

С: Ваш ужин?

Б: Ужинаю поздно, обычно это овощи, фрукты, сыр. Поглощение пищи – процесс терапевтический, меня это успокаивает.

С: Любимая книга?

Б: По сюжету моего нового балета.

С: Прогулка или созерцание?

Б: Думаю, что созерцательная прогулка.

С: Что бы Вы хотели сделать в Вашем балете, какие сейчас тенденции в развитии танца?

Б: Главная моя задача – делать то, чего не делали никогда раньше. Я ищу новые формы, телосочетания и осмысленное существование этих телосочетаний на сцене.

С: У Вас есть враги?

Б: Открытых нет. Я полурак, полулев. Не вступаю в конфликт, ухожу, ухожу для прыжка в творчество. Я живу очень просто и никому не завидую. Тем, кто завидует мне, готов отдать свой пост на сутки. Зависть исчезнет.

С: В каком месте нашего города Вы бы поставили танец под открытым небом?

Б: На Адмиралтейской набережной , с партером между львами и сценой на воде, это очень историческое место для меня.

С: Уровень современного танца в России, Америке, Европе?

Б: Я хочу сказать о России. Конечно, современный танец в стадии развития, познания, но у нас есть возможность вырулить во что-то свое с помощью таланта и непознаваемой русской души.

С: Чего не хватает Петербуржцам?

Б: Нас 6 миллионов, и всем чего-то не хватает, но главное, чтобы у каждого из нас был шанс реализоваться, прожить свою жизнь

С: Ваши любимые художники и архитекторы?

Б: Художник — Зиновий Марголин, а архитектор – Никита Явейн (Студия 44). Те, с кем я работаю в последние годы.

С: О своем последнем балете?

Б: Получилось, доволен – это я о «Родене». Но я постоянно дорабатываю, потому что это бесконечный процесс.

С: Пожелания ARTWAY?

Б: Быть востребованным.