ВАЛЕРИЙ ФОКИН

А: Задачи просветительства?

В: Сегодня задачи просветительства очень важные, и театр в данном случае может и должен сыграть большую роль. Мы утеряли эту функцию театра в последние годы, театр стал в большей степени коммерческим и развлекательным, мы забыли, что культура – это главная часть нашей жизни. Главная, без культуры не будет ни ракет, ни оборудования, ни денег, ни нефти, ничего. Потому что культура – это не просто поведение, вежливое или невежливое, это культура некой морали, ощущение некой внутренней морали, поведение в обществе, что тебе возможно, что тебе невозможно. Все наши коррупционные дела, с которыми мы безуспешно боремся, они начинаются именно от отсутствия культуры. И поэтому просветительская функция – это когда можно через театр дать человеку, а особенно молодому человеку, импульс для изменения. Мы должны показать в этом хаосе соблазнов и бреда, что есть настоящее, а что фальшивое.

А: Ваш ужин?

В: В зависимости от того, когда я ужинаю и ужинаю ли. Иногда этого вообще не случается, так как очень много работы.

А: Толерантность?

В: Толерантность дает возможность гибкости и терпимости к людям. Но толерантность не надо путать с тотальным компромиссом. Очень важно не переступить границу, когда ты себя уже предаешь. А то можно увлечься толерантностью и забыть про то, кто ты есть, предать себя, особенно в творчестве. В творчестве толерантность вообще недопустима. Потому что творчество настоящее – оно внутренне должно быть очень жестким и радикальным. Не обязательно, что в спектакле будет литься кровь и все будут бить друг друга по голове палкой, но ощущение решения и проведения той задачи, которую ты перед собой ставишь, должно быть определенным. А толерантность должна быть во взаимоотношениях с людьми, вот это очень важно.

А: Любимый фильм?

В: Так не могу сказать, у меня их очень много. Из последних фильмов мне очень нравится фильм «Елена».

А: Время года?

В: Я хорошо отношусь ко всем временам года

А: Любовь и ненависть?

В: Это два взаимных качества. Нет любви без ненависти, и наоборот. Любовь всегда связана с борьбой. Вообще любовь это борьба, борьба за человека или с человеком. Любовь и ненависть это очень важные качества, они такие противоречивые, вроде бы взаимоисключающие, но это необходимость и для одного, и для другого.

А: Сложный возраст мужчины?

В: Я бы назвал сложным возраст с 12-13 до 19-20. Если у тебя нет мозгов, то это может затянуться на всю жизнь, но если у тебя есть какие-то мозги, то тогда этот период самый сложный. Происходит основное развитие и выбор куда тебе идти и куда податься. В этот период человек начинает обретать какую-то идею, что с ним будет. И это мне кажется самый сложный период.

А: Радость?

В: Радость от детей, радость от того, что они есть. Радость от хорошо сделанной работы, но она быстро закончится. Радость – это вообще мимолетное ощущение, оно не может длиться долго, оно – вспышка. В моей профессии нужно ежедневно доказывать, что ты можешь быть радостен. Если ты не будешь этого доказывать, то ты покойник, хотя физически ты здоров. Это для себя надо понимать, потому что никакие звания, никакие титулы не могут оправдать, какой ты сегодня. Ведь какой ты сегодня видят зрители, какой ты сегодня видят тебя на репетиции, и ты сам должен знать какой ты, способен ли ты отвечать на вызовы. Потому что есть конкуренция, есть молодежь, есть ты меняющийся, поэтому радость – это очень короткое чувство.

А: Вопросы к себе?

В: Вопросы к себе беспрерывно, их у меня очень много. Прежде всего, и я уже начал отвечать на ваш вопрос предыдущим ответом, вопросы к себе – это необходимость, обязательная необходимость любого творческого человека. Главный мой вопрос – состоятелен ли я, и прежде всего в творчестве. Что я хочу после 78 сделанных спектаклей, 20 фильмов разных званий, государственных премий. Иногда, мне кажется, было бы здорово, если бы я мог сделать пластическую операцию, поменять фамилию и начать все заново. В Японии есть такое объединение художников, называется «круг», в это объединение входят те художники, которые поменяли фамилию и все начинают с нуля. Это замечательная возможность, потому что это дает возможность начать все заново, заново доказывать, самое главное – это вопрос дебюта, потому что дебют – это не то, что ты первый раз поставил, а дебют он должен быть всю жизнь, чем старше ты становишься, тем острее он должен становиться. Такого рода вопросы все время меня мучают. Еще один очень важный вопрос: не надоел ли мне театр, сколько можно им заниматься. Это постоянный вопрос. Пока я отвечаю на него положительно, но я не исключаю возможность, что может быть в какой-то момент я отвечу и отрицательно. Я к этому отношусь абсолютно нормально. Самое главное не засидеться в кабинетах, не ощущать себя эдаким мэтром.

А: Женщина в творчестве?

В: Это не просто муза, это некий дополнительный чувственный, острый импульс, который тебе может очень помочь в работе. Например, актрисы в которых ты можешь даже влюбиться, это не значит, что у тебя будет с ними роман, это значит, они тебе нравятся, нравятся, когда с ними работаешь, тебя возбуждает их присутствие, и это сообщает определенную игру, чувственную температуру, очень важную. Женщины могут и помочь, и вдохновить, и двинуть не впрямую, а косвенно. Женщины – очень важная часть в творчестве.

А: Часть тела в спектакле?

В: Все тело – это часть спектакля!

А: Пожелание ARTWAY?

B: Подольше держаться на рынке, продолжать быть интересным и занимательным, сохранять внутреннюю серьезность и не впасть в поверхностность.